Автор: Максим Ратников

© Форпост Северо-Запад

Одним из наиболее запоминающихся событий Международного форума «Природопользование и сохранение всемирного природного наследия», который прошёл в городе на Неве и собрал на своей площадке делегации из 70 стран мира, стал установочный доклад ведущего эксперта в области ТЭК, ректора Санкт-Петербургского горного университета Владимира Литвиненко. Возможно ли найти баланс между эксплуатацией месторождений и защитой окружающей среды? Чья роль при стратегическом планировании развития минерально-сырьевого комплекса должна быть первостепенной? Государства или профильных компаний? Почему страны, недра которых богаты полезными ископаемыми, по большей части демонстрируют слабые темпы социально-экономического развития? Неужели всё дело в пресловутом «ресурсном проклятии»?

«Форпост» приводит выдержки из выступления Владимира Литвиненко, которые дают ответ на эти и многие другие вопросы.

Основа прогресса цивилизации

Литвиненко: Сырьё – это фундамент устойчивого развития в планетарном масштабе. В основе любой цивилизации, помимо культурного единства, всегда лежали природные ресурсы, а точнее способность общества эффективно их добывать и вовлекать в переработку. Всё, что мы видим вокруг себя, начиная от столов, за которыми вы сидите и заканчивая высокотехнологичной коммуникационной системой, создано, прежде всего, благодаря тому, что горные компании извлекли из недр полезные ископаемые, которые стали первым звеном в длинных технологических цепочках добавленной стоимости.

© Форпост Северо-Запад

Проблема в том, что когда мы ведём дискуссию на тему экологии или климатических изменений, то зачастую об этом забываем. И начинаем обсуждать исключительно негативное воздействие, которое недропользователи или объекты энергетики оказывают на биосферу. Да, это важнейший вопрос, и нам необходимо приложить максимум усилий к тому, чтобы внедрить в минерально-сырьевой и топливно-энергетический комплексы наилучшие доступные технологии для сокращения ущерба окружающей среде. Это, вне всяких сомнений, должно быть приоритетом, но ни в коем случае не единственной целью, поскольку нельзя забывать и об экономической составляющей, и о социальном развитии. Мы все хотим сохранить существующие экосистемы, биоразнообразие, но давайте будем откровенны – мы точно также хотим, чтобы в наших окнах всегда горел свет, и при этом нам не приходилось отдавать за электроэнергию последние деньги.

Кадры решают всё

Литвиненко: В Советском Союзе прекрасно понимали, что специалиста, способного работать с недрами, необходимо готовить, как минимум, пять, а в некоторых случаях и шесть лет. Но потом вдруг появилось мнение, навеянное нам западными партнёрами, что этот срок можно безболезненно сократить на два года. Многие восприняли это нововведение «на ура», особенно молодёжь, зачастую склонная к поиску более лёгких жизненных путей.

© Форпост Северо-Запад

Диплом о высшем образовании превратился в муляж, поскольку уровень знаний и навыков его обладателя априори стал ниже, чем у выпускников прежних лет. То есть качество кадрового резерва горных и нефтегазовых компаний резко упало, что привело к дефициту компетентных инженеров на рынке труда. Если кто-то полагает, что это не самая большая проблема, мол, потом доучат на производстве, то приведу небольшую аналогию. Вы бы стали лечить зубы у стоматолога, который окончил медицинский вуз за 4 года и сразу после этого приступил к практике? Очень сильно в этом сомневаюсь, скорее всего, вы занялись бы поиском специалиста, получившего диплом после 6 лет обучения, а затем прошедшего интернатуру и ординатуру.

Наше общество живёт в плену иллюзий, полагая, что работать в технологичных и наукоёмких отраслях, например, управлять буровой, проще, чем лечить людям зубы. Кстати, в Германии, которая в своё время также присоединилась к Болонскому процессу и должна была перевести свои технические вузы на двухуровневую систему, продолжают готовить инженеров по старым учебным планам, очень похожим на советские. Там прекрасно понимают, что в противном случае ФРГ попросту не сможет сохранить статус локомотива Еврозоны.

Но у них другая проблема. Не секрет, что на сознание детей и подростков сегодня влияют не столько родители или школа, сколько социальные сети. Воздействие сетевых систем на неокрепшие умы, далеко не всегда способные к серьёзному критическому анализу, зачастую носит деструктивный характер и создаёт неестественные тренды. Одна из наиболее модных сейчас тенденций среди западной молодёжи – неприятие всего, что хоть в какой-то мере идёт вразрез с «зелёным курсом».

© Форпост Северо-Запад

Это, конечно, полнейший алогизм, поскольку у всех этих ребят есть телефон, компьютер и огромное количество других вещей, при создании которых был нанесён ущерб окружающей среде. Тем не менее, те школьники, которые хотят строить карьеру в сфере добычи или переработки сырья зачастую становятся изгоями, бывали случаи, что кому-то из-за этого даже объявлялся бойкот. В итоге дефицит собственных инженеров в Германии составляет порядка 50%. И немцы готовы платить любые деньги, лишь бы к ним приезжали специалисты из других стран, способные «залатать дыры».

Санкт-Петербургский горный университет в своих учебных планах наряду с бакалавриатом и магистратурой, сохранил подготовку специалистов. Более того, мы уже достигли договорённости с министром Валерием Фальковым об увеличении плана приёма на специалитет в следующем году на 300 бюджетных мест за счёт их аналогичного сокращения на бакалавриате. То есть мы не отказываемся от двухуровневой системы образования, а начинаем её постепенно трансформировать, чтобы избежать дисбаланса. В том числе при реализации совместных проектов с вузами из Китая, Индии и других стран, которые по-прежнему являются участниками Болонского процесса.

Система неоколониализма

Литвиненко: Благополучие Европы долгое время базировалось на дешёвой энергии из России. Именно благодаря огромному спрэду между стоимостью сырья и товаров конечного потребления, которые изготавливались в ЕС, Старому Свету удалось получить серьёзное конкурентное преимущество на глобальном рынке. И значительно поднять уровень благополучия своих граждан.

При этом качество жизни самих россиян в 90-годы оставляло желать лучшего. Гиперинфляция, невыплаты зарплат и пенсий – всё это было, в первую очередь, следствием недальновидной политики в сфере минерально-сырьевого комплекса. Концессионные соглашения, которые наша страна заключала тогда с западными транснациональными компаниями, не предполагали ни привлечения к процессу добычи отечественных инженерных кадров, ни развития собственных профильных технологий. Всё было отдано на откуп иностранцам, при этом в бюджет поступали минимальные средства.

© Форпост Северо-Запад

Изменилась ситуация лишь после избрания Президентом Владимира Путина и его решения отказаться от договоров о разделе продукции и перейти на лицензионные соглашения, предполагающие обязательные регулярные платежи за недропользование в адрес государства. Запад продолжил получать основную ренту от монетизации наших природных ресурсов за счёт их вовлечения в глубокую переработку, тем не менее, именно этот шаг позволил России выйти из структурного кризиса девяностых.

К сожалению, Правительства многих развивающихся стран не извлекают уроков из наших ошибок, совершенных 30 лет назад, и продолжают сотрудничать с американскими и европейскими корпорациями по договорам концессии. В итоге эксплуатация и использование природных ресурсов в планетарном масштабе характеризуется глубоким неравенством. Постиндустриальные державы выстраивают мировую экономику под свои геополитические интересы, которые заключаются в том, чтобы сократить долю дохода от промышленного производства на своей территории и существенно увеличить ее за счёт внешнего управления чужими полезными ископаемыми.

При этом государства, недра которых богаты сырьём, получают от его реализации минимальную ренту, параллельно им навязываются долги, обслуживание которых в дальнейшем требует значительных затрат. То есть Запад, который составляет всего лишь 10% населения планеты, искусственно тормозит социально-экономический прогресс всей остальной цивилизации. И даже не собирается учитывать интересы той части мирового сообщества, которая в данной парадигме развития попросту обречена на голод и нищету.

Так что никакого «ресурсного проклятия» не существует, в реальности речь идёт лишь о неоколониализме - стремлении США, ЕС и их союзников поставить под свой контроль мировые ресурсы. И неспособности их настоящих владельцев самостоятельно заниматься недропользованием за счёт собственных инженерных кадров и управленцев.

© Форпост Северо-Запад

Выход в усилении государственного регулирования

Литвиненко: Либеральная экономическая модель отводит государству роль наблюдателя и защитника границ. Она предполагает, что выстраивание и координация бизнес-процессов в рамках этих границ, должны быть отданы на откуп рынка, который сам всё расставит по своим местам. Такова суть идеологии, навязанной нам коллективным Западом в 90-е годы и неплохо прижившейся в нашей стране.

К сожалению, в реальности это правило работает далеко не всегда. И та волатильность, и рост котировок, которые мы наблюдаем сегодня на сырьевых рынках, – лишнее тому доказательство. Очевидно, что мировая экономика входит в фазу острого кризиса, нарушается глобальная взаимосвязь между энергией, продовольствием, водой и благосостоянием, что ведёт к структурной инфляции в масштабах всей планеты. Во многом это происходит именно из-за отсутствия понятной и эффективной международной политики в области регулирования недропользования.

Впрочем, на национальных уровнях дела идут ничуть не лучше. Сейчас в разных странах между правительствами и добывающими компаниями используются различные формы гражданско-правовых отношений. Но подавляющее большинство из них не учитывают ни потребности в приросте запасов, ни необходимости создания добавленной стоимости, ни ожиданий местного населения, в том числе в сфере рационального природопользования. Отсутствует и чёткая государственная политика, направленная на создание взаимовыгодных для бизнеса и государства «правил игры» и способствующая более эффективному управлению минерально-сырьевыми ресурсами. В то же время самодостаточной экономика любого государства, в том числе и нашей страны, может быть лишь при профессиональном рыночном регулировании процесса добычи и прироста запасов.

© Форпост Северо-Запад

Например, горнорудные или нефтегазовые компании получают сегодня основную прибыль от экспорта сырья, в связи с чем не слишком заинтересованы в строительстве перерабатывающих, в частности, нефтегазохимических предприятий. Подобные проекты хоть и являются высокомаржинальными, но в то же время требуют огромных финансовых вложений, то есть одновременно являются и высокорискованными. Задача правительства - оценить, какие факторы (налоговые вычеты, льготные кредиты или что-то другое) мотивируют инвестора, и создать максимально благоприятный деловой климат. После чего определить конкретный объём сырья с тех или иных месторождений, который должен быть вовлечён в глубокую переработку на этом предприятии.

Мир должен сменить парадигму и перейти от разрозненного и зачастую неэффективного управления ресурсами к более интегрированной модели. Это тем более важно, что страны с сырьевой экономикой в современных реалиях должны выполнять особую роль, связанную с минимизацией экологических проблем, возникающих в процессе эксплуатации залежей, и повышением качества жизни населения всей планеты. Пока около 10% жителей Земли живёт в крайней нищете, примерно столько же не имеют доступа к электричеству.

© Форпост Северо-Запад

Необходимо понимать, что без изменения существующей системы потребления на планетарном уровне объём потребления минерального сырья к 2060 году удвоится. Во многом из-за строительства инфраструктуры, необходимой для развития возобновляемой энергетики, поскольку это требует увеличения объёма добычи целой группы металлов, таких как медь, никель и многих других. Следствием роста спроса на них априори должна стать интенсификация поиска и разведки новых месторождений, а также потребление всё большего и большего количества энергии, в том числе, ископаемого топлива.

Учитывая всё вышеизложенное, нам сегодня, как воздух, необходима оптимальная модель прозрачной и дееспособной государственной политики в отношении минерального сырья. Только в этом случае полезные ископаемые, которые представляют собой инертный природный капитал, смогут быть преобразованы в человеческий, социально-общественный и физический капитал. Усиление государственного регулирования – это наиболее эффективный способ обеспечить баланс между спросом и предложением, а значит и устойчивость развития человечества. В том числе за счёт минимизации техногенного воздействия на природу.